Человек на коленях* - 4
- Подробности
- Опубликовано 09.03.2015 00:43
Теснее 2-ой, сменивший главного, юрист (на этот раз – «по соглашению», его пригласила супруга Костюхина) В.В. Осин, кандидат юридических наук, рассказавший нам данную историю, всерьёз занялся охраной задержанного. А также узнал: следователи, обозлившись на несговорчивого упрямца, мастерство сфабриковали, Костюхина осудили, послав в Красноярск, «за колючку». Владимиру Осину довелось шаг за шагом длительных четыре года развязывать крючкотворство следователей, сфабриковавших протоколы допросов (юрист нашел – процедура опознания проведена с возмутительными нарушениями, а в те количества, которыми протоколы помечены, НИКТО В СИЗО Никак не Прибывал, подписи же были подделаны.) В конце концов Мосгорсуд, осмотрев ремесло Костюхина сообразно следующий жалобе защитника, вердикт отменил.
– А что следователи? – узнаю Владимира Владимировича. – Их желая бы дисквалифицировали?
– Правда ну что вы, их руководству, вероятно, недосуг. Желая статью 301 Уголовного кодекса из головы «Преступления супротив правосудия» никто никак не отменял.
РОЛЬ УБИЙЦЫПосреди 80-х, когда мне в первый раз довелось, сообразно письму в «ЛГ», учиться темой самооговора, я узнавал умудрённых экспериментом адвокатов: человек перед пытками, ежели это никак не владелец кремнёвого нрава, естественно, сломается, это ясно. Однако отчего подследственные, каких пальцем никак не тронули, поддаваясь этак нарекаемому психологическому давлению, объявляют себя убийцами?
На меня глядели терпимо. Узнавали:
– Правда вы в тюрьмах-то ранее посещали?
– Сто раз. Писал о перенаселённости в камерах.
– В карцер заглядывали? В «стакане» посиживали?
– В «стакане»? А что это такое?
Настырность наказуема: меня, в одно из моих посещений СИЗО, повели сообразно длинноватым гулким коридорам, а также на повороте в ту часть корпуса, в каком месте были кабинеты для прибывающих следователей, отомкнули металлическую дверцу. За ней была узенькая бетонная коробка в рост человека. Меня заперли, звучно звякнув ключами. А также – ушли. Бледная лампа над башкой. Консервативность. Давка. Никаких сторонних звуков – как будто меня упаковали в отвесный неподвижный гроб. В карцерах, в каком месте я посещал, желая бы привольно. Я исследовал все выцарапанные на стенках а также теснее полустёртые надписи. Посидел на поперечной дощечке. Встал. Снова сел. Что тут чувствует подследственный, ждущий, когда конвоир поведёт его к следователю? Ведь с всякой минуткой, отсутствует, с всякой секундой посиживать а также защищать становилось всё нестерпимее.