Трое гениев – никак не полагая талантов - 1

Подробности

Опубликовано 03.03.2015 21:27

В одном из величавых палаццо петербургского барокко - Шереметевском замке, кой широко популярен сообразно ахматовскому наименованию Фонтанный терем, – увлекательная юбилейная выставка. Она совместила имена трёх больших композиторов – итальянца, немца а также российского – любой из каких торжествует в нынешнем году своё 200-летие. Шереметевский дворец – филиал Театрального музея Петербурга, в нём располагаться красивая сбруя музыкальных приборов. Потому отбор места для таковой композиторской ретроспективы полностью закономерен. Создатели выставки подсказывают нам, что в 1859 году в Петербурге возникло Российское музыкальное сообщество, а в 1862-м – консерватория, которая отметила в прошедшем году собственный 150-летний годовщина. В Петербурге родилась а также именитая «Могучая кучка», тут давались спектакли Императорской итальянской оперы, которую содержал двор, а в 1860-е годы в столицу приезжали Верди а также Вагнер. В 1856 году свершилась премьера самой знаменитой оперы Даргомыжского «Русалка», которая имела великой фуррор. Позднее Даргомыжский был избран в управление Российского музыкального сообщества а также сблизился с соучастниками появившегося в этот период Балакиревского касса, наиболее знаменитого сообразно стасовскому наименованию «Могучая кучка». Вся эта ретроспектива, которую поневоле объясняешь свободно, представлена в наряженных залах Шереметевского замка, в каком месте созерцателей встречают портреты, нотные листы, наброски декораций, костюмчики. Вот автография известного рисовальщика а также карикатуриста Тимма, на которой изображено протягивание капельмейстерского жезла Даргомыжскому. Вот фото главного выполнения вагнеровского «Лоэнгрина» на российской сцене в 1868 году. В 1874 году была петербургская премьера «Тангейзера», а в 1889-м – только «Кольца Нибелунгов» в выполнении германской труппы. Объявление докладывает, что в 1863 году девятью концертами в Петербурге продирижировал сам германский гений. Вагнером восхищались А. Серов, К. Лядов, Э.?Направник – свидетельства взаимоотношений современников тут же, в выставочных витринах. А в проёме лестницы натянут экран, на кой проецируются разные постановки опер трёх юбиляров. Естественно, веселье для око ценителей сценографического художества – наброски декораций а также костюмов, которые этак изредка выставляются в музеях. Один из старенькых мастеров российской театральной декорации – Пётр Ламбин – представлен эскизом к «Русалке». Тут же фото Шаляпина в роли Мельника. Чуть далее – преподаватель Ламбина, Матвей Шишков, один из первых мастеров реалистической интерпретации российской оперы. Показаны а также работы германского волшебника на российской сцене – декоратора Андрея Роллера к постановке «Аиды» в 1877 году. А наиболее поздняя посадка «Аиды» представлена костюмчиками сообразно эскизам ещё 1-го художника императорских театров Евгения Пономарёва. Однако имеется а также сценографические работы позднего медли. Основной художник а также режиссёр Театра комедии Николай Акимов являет нам свою острую, геометризованную манеру в эскизах к «Фальстафу» Верди. Столичный сценограф Сергей Бархин показывает поэтические листы к «Силе судьбы» – спектаклю, сообразно театральным легендам, фатальному для взявшегося за него театра (практически как «Макбет» – для суеверных британцев). Однако конкретно для сцены Огромного Каменного театра, в каком месте позднее станет выстроено сооружение консерватории, была написана Верди эта музыкальная драма. Опыт огненного реформатора сцены Мейерхольда в Мариинском театре в 1909 году состоялся в опере Вагнера «Тристан а также Изольда». Устроители выставки показывают тут стилизованные перед раннее Средневековье костюмчики художника А. Шервашидзе. Но не наименее сумрачно-роковой «Каменный гость», новаторская для собственного медли опера Александра Даргомыжского, предстаёт пред нами в костюмчиках иного большого Александра – Головина. (Заглядывая за рубежа выставки, разрешено заявить, что две выдающиеся премьеры революционного семнадцатого года – «Каменный гость» а также «Маскарад» на сцене Александринки – стали не столько вершиной общего творчества Мейерхольда а также Головина, только а также крайним всплеском большой сценической традиции старенькой Рф.) Такового рода выставки охото разглядывать медленно, а прибывать никак не всего один раз. Ведь инновационные постановки классической оперы вовсе не всегда имеют все шансы существовать «музыкой для глаз» (представление большого декоратора конца ХVIII – истока ХIХ века Пьетро Гонзага, ещё 1-го итальянца на российской грунте). Тотчас этак нарекаемая актуализация, другими словами осовременивание классического материала, оборачивается разочарованием для публики. Никак не всем охото глядеть на Фальстафа в антураже гангстерской Америки 1920-х годов (как в постановке К. Серебренникова в Мариинке). Никак не всем сообразно душе «Тристан а также Изольда» в каюте современного корабля либо гостиничном номере (как в мариинском же спектакле Д. Чернякова). Что ж, остальных режиссёров для нас сейчас, вероятно, отсутствует. Но несмотря на все вышесказанное имеется обаяние старенькых постановок, доскональные листы эскизов, неповторимые стилизации костюмов. Эхо прошедшего медли. Прислушайтесь к нему… Мария ФОМИНА, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ