Чёрно-белое танго Алёны Резник - 1
- Подробности
- Опубликовано 08.02.2015 14:28
- Ежели никак не охото, позволительно никак не пить, – обращается Алёна Резник к публике в паузе меж песнями. Пить вправду никак не охото. Тяжело разделять тишину в тот момент, когда одна деяния заменяется иной: мы ведь никак не рукоплещем меж сценами спектакля. Концерт Алёны – театр 1-го документёра, поточнее, одной актрисы. У никак неё проф воспитание: музыкальная среднее учебное заведение, уроки забавы на гитаре, занятия хореографией, вокально-инструментальный ансамбль, Школа-студия МХАТ.
Перед документёрским пением мы традиционно подразумеваем забаву в коленце. Гласа недостает либо он маленький, залетание «мимо нот» искупает драматизация текста. , от выступающего в концерте солиста мы никак не требуем работы сообразно системе Станиславского, разве что одну крошку чувства. У Алёны имеется а также глас, а также трагический способность, что дозволяет ей никак не элементарно отлично реализовать песню, а соорудить её собственной. Проиграть а также наступать, а также обольстить зал.
Новая програмка Алёны Резник «Потерянные птицы» состоит из 2-ух отделений. В главном – романсы. Наступает оно с узнаваемых всем «Только раз…» а также «Дорогой длинною…». Потом идут романсы на вирши Цветаевой, Северянина, Мандельштама, Есенина. Сцена аскетична: на фоне выкрашенной белоснежной краской кирпичной стенки стоят 2 чёрных офисных стула, на одном лежит шляпа, на ином – боа из перьев. На Алёникак не чёрный брючный костюмчик, в вырезе жилета белеет мужская рубаха. Жесты продуманы а также отточены: скользящий удар жёсткой ладонью сообразно колену, медлительный печальный разворот головы, взмах пакши, тянущейся к небу. Даже пёрышко свалилось с боа поэтому, что этак нужно.
То, что Алёна дозволяет нам не столько услыхать, однако а также узреть песню – её презент созерцателям. Изящество, тонность, откровение поэзии Серебряного века она передаёт а также гласом, а также забавой. «Как хрупки льдинки эти. Единожды на рассвете, тоску ночей гоня…» Выполняя «Маленького Джонни», она никак не подделывается перед манера Вертинского, а ведает свою историю. Мы слышим её глас, её интонацию а также зрим пивбар «Пикадилли», красавца Джонни а также фатальную женщину в потоках горностая. В есенинском «Клён ты мой опавший» на секунду внезапно показалось, что хористка стискивает в руке никак не микрофон, а бутылку. Вообщем, она никоим образом этого никак не обыгрывает. Откуда же такое чувство? Романс на вирши Северянина «В шумном платьице муаровом» Алёна сообразноёт этак, что мы слышим не столько музыку, однако а также шорох ткани, звук моря, шуршание авто покрышек сообразно песочной улице. Место малеханькой сцены раздвигается, наполняясь ходом воздуха, ароматами лета, жизнью. Опосля главного отделения она никак не значит на поклоны, а тает в темноте, скорчившись у стенки.
