Вознесённые а также разжалованные - 3

Подробности

Опубликовано 08.03.2015 21:24

А также «Клоп» Маяковского, а также «Самоубийца» Эрдмана написаны в 1928 году, когда сражение с мещанскими, обывательскими настроениями была в самом апогее, как Маяковский относился к этим настроениям, а также а именно, в пьесе «Клоп», – известно. Однако вот в 1975 году гениальный ляшский режиссёр Конрад Свинарский поставил «Клопа» в Государственном театре в Варшаве. Присыпкина сыграл гениальный ляшский документёр Тадеуш Ломницкий. В финальных сценах спектакля волна сочувствия хлынула из зрительного зала на сцену: как этак, человека в клеточку, за что? А Ломницкий–Присыпкин жутко рвался навстречу этой волне. Строгий образчик такого, как творение художника как оказалось объёмнее его начального плана, а время выявляет этот объём, раньше необнаруженный либо недооценённый.

Эрдман, естественно, вначале сострадал собственному Подсекальникову. Обывателю, сообразно мерке слабеньких сил устремляющемуся избегать бурных проявлений эпохи, что, наверняка, а также послужило предпосылкой глуховатого запрета пьесы, по крайней мере, одной из обстоятельств. Только вот а также Ярослав Смеляков, которого уж никоим образом никак не упрекнёшь в недочете гражданственности, написал, истина, существенно позднее, в 1966 году:

Персонаж для щелкопёров, мосэстрады смешной рассказ, жизни основная защита, человечества цитадель…

Никак не создатель, никак не стяжатель, никак не некий сукин отпрыск – мой друг, житель, неизбежный мещанин.

Как говориться, в связи с «Самоубийцей» имеется над чем пошевелить мозгами, а также режиссёр Владислав Константинов задумывается, а толчком для раздумий, никак не исключаю, было то событие, что в труппе вверенного Константинову Театра Российской драмы а также комедии Республики Калмыкия, работающего в Элисте, имеется документёр Александр Щеглов. Говорю это трепетно, так как знаю Щеглова: наиболее органичного исполнителя ролей «маленького человека» тяжело себе доставить.

Только Константинов а также Щеглов отправь далее моих ожиданий. В спектакле достойный всяческого сочувствия небольшой человек поднял голову а также заявил – ни немало ни не много – о своём льготе существовать самим собой, но не частицей оравы, кем-то куда-то ведомой. Безветренный, постоянно старающийся существовать незаметным, с каким же плюсом говорит Щеглов–Подсекальников свои ключевики: «Вот я стою пред вами, в массу разжалованный человек, а также хочу говорить со собственной революцией»… А ему, не считая беседы с революцией на одинаковых, что ещё-то необходимо? «Тихая жизнь а также солидное жалованье». Ну а также чтоб случайно в клеточку никак не посадили – за уклонение существовать разжалованным в массу. Заслуживает человек, чтобы эта стыдливая греза воплотилась в действительность?