А также вечностью наполнен мгновение - 3

Подробности

Опубликовано 12.02.2015 08:17

В похожих координатах медли а также места протекают а также действия, изображённые в «Последнем долге». За смертью Аральского моря строго маячат призраки полной крушения. Очевидно, такие масштабы подразумевают эпический размах, сверх всего – мифологическую разносторонность. А также пиитика «Последнего долга» соприродна этим мнениям. Однако это умопомрачительная эпопея – лирическая, – что давно в наличии возражение в определениях, истина, возражение, испытанное а также преодолённое литературой ХХ века. Довольно сориентировать на «Улисса» а также сначала на громаду «Поисков утраченного времени».

Джойс, Пруст – эталоны куда уж больше, а также всё одинаково хоть какой беллетрист, встающий на таковой путь, шибко рискует. А Нурпеисов рискует вдвойне. Величавый в собственной неподвижности эпос взрывается в «Последнем долге» человеческим пребыванием, правда с таковой силой, что лишь неясное прошлое о прежний согласии остаётся, даже земля – святая непорочных! – как оказалось «средоточием непостоянства, измены а также лжи». Только не достаточно этого. Беллетрист идёт по конца, он полностью сооружает эпическое повествование в форме лирического выражения – внутреннего монолога богатыря. Такового я что-то в вселенской литературе никак не припомню.

Мир а также интонация «Последнего долга» различаются высочайшей меркой трагизма, а также это никак не быть может по другому. При всем этом опоры жизни довольно крепки, чтобы выдюжить хоть какое, даже наиболее ужасное насилие снаружи. Черта дрожит, однако никак не рвётся, а также смерть богатыря лишена апокалиптической безусловности. Едва слышный в конце романа дрожание крыльев некий птахи обещает расширение бытия. Как писал этот же гений другого, германского – а также глобального – духа, Иоганн Вольфганг Гёте, «в ничего прожитое никак не канет».